18 мая: скорбь с привкусом тревоги

Митинги прошли, а осадок остался. Из года в год в День памяти жертв депортации на площади в Симферополе произносят справедливые слова, когда речь идет о трагедии целого народа и ее последствиях. И тут же проявляются совершенно современные политические цели, которые с трагедией имеют очень опосредованную связь. И потому, кто бы что ни говорил, но день 18 мая так и остается у нас не только скорбным, но и тревожным.

Слышим ли мы друг друга?
Остановимся на нескольких принципиальных моментах. Во-первых, происшедшее в 1944-м есть преступление, не имеющее ни оправдания, ни срока давности. Конечно, нет сегодня смысла и возможности устраивать посмертный суд – но и двусмысленности в отношении оценки депортации быть не может. Тезис о том, что целые народы могут быть названы врагами и наказаны насильственным способом, должен быть исключен из повестки дня навсегда. Иначе диалога не будет, это однозначно. Во-вторых, необходимо четко разграничить, за что несет ответственность государство, а за что нет. И если есть право людей на получение земельных участков для строительства домов или ведения сельскохозяйственных работ (а к этому зачастую сводятся сейчас разговоры), то это должно выполняться. Но вот «земельного» туризма быть не должно однозначно, и получившие землю один раз в Нижнегорском районе не должны претендовать на новые участки под Симферополем или в районе Судака. Апелляция к месту проживания предков хромает: в момент, когда происходила депортация, эта земля не была частной собственностью – такого института попросту не существовало. В-третьих, трагедия прошлого не может и не должна быть элементом предвыборной борьбы – как в случаях «за», так и в случаях «против». Народы, живущие прошлым, к сожалению, обречены на поражения в будущем. И это также доказанная мировая практика. Ну, и последнее: полезно помнить все-таки, что 18 мая – это день памяти нескольких пострадавших народов и что справедливо было бы предоставлять трибуну для выступлений в этот день не только крымским татарам, но и грекам, армянам, болгарам…

А теперь проанализируем: к какому из перечисленных проблемных пунктов у нас нет вопросов в смысле их реализации? Не пестрит ли Интернет и даже некоторые респектабельные СМИ публикациями на тему «а вообще-то было за что выселять»? Не наблюдаем ли мы (во всяком случае несколько прошлых лет точно наблюдали) того самого желания обзавестись землей и здесь, и здесь, и здесь? И не привыкли ли мы к тому, что политики определенного направления считают выгодным появиться 18 мая на балконе Украинского театра? Кто от этого проигрывает? Будем считать этот вопрос риторическим…

На крымскотатарском фронте без перемен…
Собственно, крымскотатарская политика давно уже представляет собой нишу, обособленную от общекрымского или украинского контекста. Эта автономность, конечно, продиктована далеко идущими политическими планами. Оттого и меджлис не регистрируется никаким законным образом. Все аргументы относительно национального органа представительства и прочее – ну, давайте каждый народ обзаведется таковыми. И что дальше? Что произойдет с Крымом и с Украиной в целом как геополитическим объектом? И не сознательная ли это позиция – ставить себя немножко вне правого поля Украины? Почему немножко – да потому что пока не замечено, чтобы лидеры меджлиса отказывались от представительства в украинской власти (Верховной Раде), ну, а про квоту в исполнительных органах Крыма мы просто умолчим. Поэтому и выходит, что с трибуны 18 мая к митингующим обращаются как бы и оппозиционеры (тот же Мустафа Джемилев, член фракции НУНС), но при этом и члены правительства (Азиз Абдуллаев). В общем, понятно, что политика – это искусство компромиссов. Но ведь эти компромиссы должны давать какой-то результат.

Как позитив стоит отметить однозначное стремление лидеров меджлиса проводить свои акции законно и организовано. И события пятницы снова это продемонстрировали. Конечно, масла в огонь добавил отказ депутатов Верховной Рады поддержать законопроект Джемилева относительно восстановления прав депортированных. Плюс отличился Петр Симоненко, который все-таки осмелился высказаться в духе того, что Сталин депортацией спас татар от гнева земляков. Конечно, последняя бестактность выдержана в явном предвыборном ключе и рассчитана на коммунистический электорат, Сталина обычно почитающий. Но говорит это политик в начале XXI века, правоверный, так сказать, интернационалист… В общем, выбор делать всем нам.

События 18 мая расставили и еще некоторые политические акценты. Первый из них: очевидно, меджлис таки определился, с кем идти на выборы в октябре, и это объединение оппозиции на базе «Батькiвщини». Присутствие на трибуне в качестве почетных гостей Николая Томенко и Мартыненко, как говорится, говорит само за себя. Как и то, что в своих выступлениях клеймили они в основном власть, обещая собравшимся решить все их проблемы после выборов. Вспомнился при этом 2004 год: тогда тоже крымским татарам пообещали все решить, но Виктор Ющенко впоследствии не имел реальных рычагов влияния на автономию – обещания остались пустыми. Учитывая конъюнктуру этих выборов, где гарантии того, что новые обещания станут наполненными и подкрепленными хоть чем-то? Явное снижение активности самозахватчиков и переход к реальному решению этой проблемы стоит отнести не в актив представителей БЮТ или «оранжевых» в принципе.

В разрезе сугубо практическом союз крымских татар с «Батькiвщиной» и ее союзниками – это сигнал к мобилизации национального электората и повод обеспокоиться собственной политической перспективой Андрею Сенченко и его партнерам. Как-никак, а появление в списке оппозиционеров двух татарских кандидатов (а условие меджлиса именно такое) – это повод «сэкономить» именно на крымских бютововцах, явно растерявших рейтинг. Ну а результат этого политического «гешефта» очевиден: 7-8 % голосов по автономии это явно лучше, чем объективные для оппозиции 2-3%. Тут, как говорится, ничего личного…

И, конечно, 18 мая очевидным стало то, что меджлису в политическом отношении альтернативы среди крымскотатарской элиты попросту нет. Широко разрекламированная в Интернете идея Крымскотатарского народного фронта о проведении Чрезвычайного общенародного собрания провалилась. Обещанных тысяч участников на площади не собралось, вместе с милицией и журналистами на акции присутствовало не более трех сотен человек. Обвинения же в провокациях и в том, что выделенные государством автобусы рано разъехались, честно, говоря, малоубедительны, а по большому счету просто несерьезны. Потому как если уж пытаться доказать свою состоятельность, делать это надо уверенно, масштабно и грамотно.

И еще. Возможно, это сугубо личное впечатление автора, но на улицах Симферополя в пятницу он не увидел ни обиженных, ни притесненных, ни отвергнутых обществом изгоев. Он увидел прилично одетых и достаточно раскованных, свободных людей, которые стали равноправной частью всего современного украинского и крымского социума. Людей, у которых есть такие же личные и социальные проблемы, что и у остальных. Людей, которые (ну, часть, конечно) во время митинга спокойно пили пиво в уличных кафе вблизи площади. Людей, которые явно устали от политики в день своей скорби. Вот это наблюдение – пусть и не претендует на истинность – но отчего-то оно кажется адекватным. За эти 25 лет снова вместе мы, конечно, не стали едиными, но мы смогли стать намного ближе друг к другу.