Посвятить жизнь сочинителю стихов

Речь идет о вдове поэта Бориса Чичибабина. Они часто приезжали в Крым в советское время. Теперь Лилия Карась-Чичибабина ездит сюда сама

Они вместе прожили 27 лет, встретившись в харьковской поэтической студии в 1967-м. Лилии Семеновне – почти 30, Борис Алексеевич старше на 15 лет. За его плечами был ГУЛАГ и два брака, у нее инженерный институт и жених. Точкой соединения стала поэтическая стихия. Сейчас книги Чичибабина выходят все новыми изданиями, о его творчестве пишут диссертации… Лилия Семеновна давно оставила сочинительство, ее главным делом жизни стал муж и поэт. Как и многие жены великих, которые поняли свое предназначение, жена Чичибабина стала его ангелом хранителем: одевала, заботилась, слушала, не мешала…


«Покарауль мой дом, а я пройду по свету…»

С Лилией Семеновной мы встретились в одном из сакских пансионатов, где проходил литературный симпозиум (его проводит Крымский центр гуманитарных исследований), в рамках которого уже 10-й год работает Чичибабинская секция. Вдова Чичибабина не свадебный генерал, она готовит доклады, выступает с ними, увлеченно, а порой ревностно слушает литературоведов. 

Лилия Семеновна предлагает взять распечатку ее доклада, она не очень настроена на беседу:

- Это будет лучше, чем мои разговоры, я там делаю акцент на отголосках судьбы, по крымским стихам можно проследить характер Бориса Алексеевича, – убеждает Лилия Семеновна. – Как-то в Крыму он откровенно писал о своих переживаниях. Или вот возьмите сборник, там есть хронология жизни Бориса Алексеевича...

– А вы сами набирали текст?

– Конечно. (Ей – 75. – Ред.).

– А для Бориса Алексеевича?

– Вы знаете, он всегда писал ручкой, у него потрясающий почерк, много писем осталось. Он в издательства сдавал стихи в рукописном виде, набирали с его почерка. А я научилась печатать уже после его кончины, когда в Харькове организовался фонд памяти Чичибабина. Казалось, никогда не научусь... Сейчас я работаю очень просто, почта электронная, без этого я себе работы  даже не представляю. И книги его так готовим, берем стихи из Интернета.

– А ваши стихи?

– Да что там мои стихи, я немножко пописала и перестала. Я могу что-нибудь написать, но нету того…

– Порыва?

– Нет, не порыва. Нет той тайны, что удивила Бориса Алексеевича во мне. И не только его. Потом это как-то с годами исчезло. Я не думаю, что как-то личность Бориса Алексеевича повлияла, затушила этот костерок, просто… Наверное, обстоятельства жизни с ним. В общем-то, и легко жить с поэтом, но и очень много обязанностей на тебе. Ты хочешь создать ему такой мир, чтобы он был свободен от быта. Чтобы он приходил домой и чувствовал, что ему хорошо. Мы жили с мамой моей, пока у нее были силы, она помогала, готовила, конечно. 

«Я родом оттуда, где серп опирался на молот…»

– А где вы работали?

– По электротехнической части, работа с технической документацией, ездила в командировки. Я инженер железнодорожного транспорта, закончила Томский электромеханический институт.

– Это же скучно.

– Почему скучно? Совсем не скучно, это и схемы электрические, ведь интересно, как все работает. Такая была моя обязанность, но она совершенно мне чужда. Это сейчас есть выбор судьбы, поведения, а тогда... Я приехала в Харьков великовозрастной, после института я три года в Томскгипротрансе отработала. Эта работа меня удручала, конечно, я совсем не была для нее создана. Но, наверное, там наверху знают, куда человека определить... 

– Звучит как-то противоречиво…

– Знаете, неизвестно, как бы я отреагировала на поэта Чичибабина, если бы другим занималась. А ведь у Бориса была еще более чуждая ему конторская работа. Он работал и товароведом, и экономистом, до этого бухгалтером проработал лет десять в домоуправлении. Потом в троллейбусном парке. Но мы заканчивали каждый свою работу – и все, сразу ее забывали. Если я пыталась Борису Алексеевичу что-то сказать, он мне сразу говорил: боже мой, зачем тебе дана головка, чтобы ты еще после работы об этом говорила. 

«Ты помнишь ли, мой ангел строгий…»

– А вы помните первую встречу с родителями Бориса Алексеевича?

– В 68-м году он повез меня знакомиться с мамой Натальей Николаевной и отчимом. Мама меня приняла очень настороженно. Не верила, что у нас с Борисом будет постоянно. Потом – национальность другая…

– Как сложились отношения Бориса Алексеевича с вашей мамой?

– У меня была очень добрая мама, ее все любили, кто к нам приходил. Она была невеликой грамотности человек, из какого-то еврейского местечка, революцию как-то пережила, потом с папой моим познакомилась. Я могла ей стихи читать, она не все понимала, а сочувствовала тому, что там написано. И когда пришел Борис... Сначала, конечно, он был очень для нее далеким, но у нее деликатность была такая врожденная, она никогда не показывала своего отношения. 

– А потом?

– А потом она очень полюбила Бориса. Правда, он мог иногда что-то сказать: «Раиса Зиновьевна, пожилые люди уже спят, а вы все ходите», – на это она могла обидеться. Но если я с мамой ссорилась, как это бывает, Борис говорил, иди поцелуй маму. И когда он умер – мама его пережила на три года – она ходила и целовала фотографию. 

– Как вы отмечали дни рождения?

– С Борисом Алексеевичем мы познакомились, ему исполнилось 45 лет, 9 января, а мне 1 января 30. Подарки? Чичибабин говорил, дай мне денег на цветы. В мороз, это же 1 января, трудно купить. Ну, конечно, я давала ему деньги. Он брился так, что прямо до крови, и шел покупать цветы. А ему я дарила какие-то практические вещи.

– Галстуки? Или он не носил?

– Нет, почему, он любил хорошо одеться. Мама Бориса сшила ему серый красивый костюм, все восхищались. Она всегда старалась что-то дать с собой, когда мы приходили в гости: масло, яйца какие-то. Хотя мы не бедствовали. Он получал маленькую зарплату – 80 рублей. Но первый раз, когда мы были уже вместе и он получил зарплату, это было очень смешно.

– Почему?

– Я никогда не покупала дорогие конфеты, трюфели, например. И вдруг Борис Алексеевич приносит целый килограмм трюфелей. Я ему говорю, Борис Алексеевич (я его тогда звала по имени отчеству), как это так? Разве можно тратить такие деньги? Он немножко поник головой, но он хотел праздника, всегда стремился к этому. При всей видимой мрачности он был озорной человек. Как бы это объяснить? Культурно озорной. Он ужасно не любил пошлости, анекдоты при нем не рассказывали. Ему говорили: Борис, ты не слушай! 

«Где лагерь, так лагерь, а если расстрел – ну и пусть…»

– Я читала, что Борис Алексеевич не любил вспоминать лагерную жизнь. И что, даже не обсуждали эту тему, когда стали печатать Шаламова и Солженицына?

– Борис Алексеевич считал, что зона не только там, а и здесь зона. Шаламов писал, что он дня не проходит, чтобы он не вспоминал лагерь, а Чичибабин, наоборот, старался исключить это, прошло – и все. Так и в личных отношениях – у него проходил период, и все. Женщины тоже думали, что все это продолжается, но поэту надо узнать суть. Он вел себя, может, эгоистично, взял немножко из этих отношений, из судьбы, и потом ему становилось неинтересно. У поэтов такое бывает. 

– У Бориса Алексеевича вообще был трудный характер?

– Нет, но когда приходили люди на дни рождения, был ужасный крик, споры. Тогда, в те годы это была такая развязка состояния, дружеские застолья имели большой смысл. Борис Алексеевич в случае чего мог обидеть кого-то и раскричаться, доказывая свое. На него не очень обижались, понимая, что у него болит и почему он себя так ведет. Вот тут уже мама говорила: все соседи слышат и знают. А крик-то антисоветский... 

– И были последствия?

– В 1974-м году Бориса вызывали в КГБ. В 1973-м исключили из Союза писателей. Он читал и «Проклятие Петру», и «Тебе, моя Русь». И для тех, кто слушал, это было потрясение. Борис не был осторожным человеком и читал все стихи, которые он написал. Потом его попросили их принести в КГБ, он и принес. Ему советовали, чтобы он принес другие, лирические, сонеты, но он кричал, что никогда так не сделает. Он не был борцом, но это был его принцип.

Алена Попова

Борис Чичибабин с женой Лилией. Фото начала 70-х.

Справочная «Газеты»

Чичибабин (наст. фамилия Полушин) Борис Алексеевич родился в г. Кременчуге в 1923 году. В 1940-м поступил на исторический факультет Харьковского университета. В войну был призван, но на фронт не попал – служил в частях Закавказского военного округа, а в 1945-м был комиссован: варикозное расширение вен. С 1945-го по 1946-й учился на филфаке. В 1946-м был арестован «за стихи». Сидел в тюрьме, потом три года провел в Вятлаге. Первая публикация стихов состоялась в 1958 году в журнале «Знамя». В 1973-м его исключили из Союза писателей, а в 1987-м восстановили. Лауреат государственной премии СССР 1990 года. Умер Борис Чичибабин в 1994 году. Его имя носит улица в центре Харькова, в районе Госпрома.

В 2013 году в Симферополе вышел сборник крымских стихов Бориса Чичибабина «Перед землею крымской совесть моя чиста…» с предисловием Лилии Карась-Чичибабиной…

 

 Одно стихотворение

Для тех, кто не знаком с творчеством Бориса Чичибабина, публикуем одно из его самых известных стихотворений. Избранные стихи Бориса Алексеевича, видеозаписи его выступлений, ссылки на публикации о нем вы можете найти на странице chichibabin.narod.ru, созданной при содействии Лилии Семеновны Карась-Чичибабиной.

Больная черепаха –
Ползучая эпоха,
Смотри: я – горстка праха,
И разве это плохо?

Я жил на белом свете
И даже был поэтом,–
Попавши к миру в сети,
Раскаиваюсь в этом.

Давным-давно когда-то
Под песни воровские
Я в звании солдата
Бродяжил по России.

Весь тутошний, как Пушкин
Или Василий Теркин,
Я слушал клеп кукушкин
И верил птичьим толкам.

Я – жрец лесных религий,
Мне труд – одна морока,
По мне, и Петр Великий
не выше скомороха.

Как мало был я добрым
Хоть с мамой, хоть с любимой,
За что и бит по ребрам
Судьбиной, как дубиной.

В моей дневной одышке,
В моей ночи бессонной
Мне вечно снятся вышки
Над лагерною зоной.

Не верю в то, что руссы
Любили и дерзали.
Одни врали и трусы
Живут в моей державе.

В ней от рожденья каждый
Железной ложью мечен,
А кто измучен жаждой,
Тому напиться нечем.

Вот и моя жаровней
Рассыпалась по рощам.
Безлюдно и черно в ней,
Как в городе полнощном.

Юродивый, горбатенький,
Стучусь по белу свету –
Зову народ мой батенькой,
А мне ответа нету.

От вашей лжи и люти
До смерти не избавлен,
Не вспоминайте, люди,
Что я был Чичибабин.

Уже не быть мне Борькой,
Не целоваться с Лилькой,
Опохмеляюсь горькой.
Закусываю килькой.
1969 г.