В разгар предвыборной кампании в Крым приехала народный депутат Украины от Партии регионов Елена Бондаренко. Пообщаться с Еленой Анатольевной «Газете» было особенно интересно: в прошлом известный журналист, а ныне первый заместитель председателя Комитета Верховной Рады по вопросам свободы слова и информации, она как мало кто разбирается в нынешних процессах, происходящих в украинских медиа. О существующем положении и перспективах отечественных СМИ, проблеме цензуры и свободы слова, а также о вопросах языка, депутатской неприкосновенности и многом другом читайте в интервью с Еленой Бондаренко.
– Елена Анатольевна, расскажите о цели вашего нынешнего визита в Крым.
– Главная цель – встречи с крымчанами, с нашими постоянными и потенциальными избирателями. Ключевая задача – донести до крымчан, какие обязательства мы берем на себя на следующие пять лет работы в парламенте, разъяснить людям более подробно некоторые интересующие их детали нашей предвыборной программы, ответить на текущие вопросы. Некоторые люди обращаются с индивидуальными просьбами о помощи, кто-то просит защиты от распоясавшегося прокурора, кто-то просит материальной помощи для больного ребенка и многое другое. Конечно, арсенал полномочий для решения подобного рода проблем у нас невелик. Мы можем только, пользуясь своим депутатским статусом, обращаться в местные или государственные органы власти для того, чтобы защитить права людей и оказать им ту или иную помощь. В Крым приехала не только я, но и другие мои коллеги-депутаты. До выборов мы посетим каждый регион. Ни один из районов и городов не останется неуслышанным.
– Принятие и подписание Президентом языкового закона негативно восприняли в Западной Украине, из-за чего некоторые политики заговорили о расколе Украины. Действительно ли ситуация настолько критичная?
– Такое впечатление может возникнуть, если читать только Интернет. В реальности ситуация совершенно иная. Если бы закон о языках настолько расколол общество, как пишет об этом Интернет, я думаю, у нас под Украинским Домом стояло бы несколько миллионов людей, а не несколько десятков человек, которые постояли две недели и разошлись. В данном случае наши политические оппоненты хотят выдать желаемое за действительное. Конфликт может быть только там, где существует неравенство. А языковой закон уравнивает всех в языковых правах, поэтому конфликты на языковой почве с помощью данного закона будут разрешены. Граждане могут использовать родной язык в общении с государством, и это самое главное. Почему политики или государственный аппарат должны указывать гражданам, на каком языке им разговаривать? Граждане живут в этой стране, платят налоги, и государство должно подстраиваться под них, а не наоборот. Знать языки – это проблема чиновника, а не гражданина.
– Насколько проблемной может оказаться реализация закона? Ведь на это нужно потратить немало бюджетных средств…
– Безусловно, ведь демократия требует денег. Ни одно демократическое новшество или правило игры в государстве никогда без денег не реализуется. Демократию нужно защищать не только морально, но и материально, то есть вкладывать деньги в обеспечение прав граждан, в том числе и языковых. Конечно, государство теперь должно побеспокоиться о тех специалистах, которые будут общаться на том или ином региональном языке с населением, особенно это касается редких языков – румынского, венгерского и т. д. Но зато будут востребованы специалисты, которые знают эти языки, и это также плюс.
– С языковой проблемой непосредственно связан вопрос федерализации страны. Как вы относитесь к такой точке зрения?
– Я ее полностью поддерживаю. Федерализация для меня – не просто слово. В нем заложен большой смысл: региону предоставляется больше самостоятельности и свободы выбора, но и больше ответственности. Те, кого не пугает ответственность, встретят эту идею с радостью. Федерализация прежде всего стимулирует инициативу регионов, которые хотят быть лучше, стремятся стать сильнее. И в то же время федерализация борется с иждивенчеством. Для тех, кто надеется только на государственный бюджет и на решение сверху, ничего самостоятельно не делают и ни за что не отвечают, очень не хочет что-то предпринимать, работать, изобретать – все равно из госбюджета все дадут. Такая ситуация у нас сегодня и сложилась с субвенциями из госбюджета. «Донорами» являются одни и те же регионы, «реципиентами» – одни и те же области. Нужно начинать с бюджетной федерализации. В этом году мы сделали первый шаг к реальной федерализации бюджета, практически в четыре с половиной раза увеличив субвенции из госбюджета в регионы. Мы оставили больше денег на местах. Естественно, у активных и инициативных возникает желание заработать еще больше, чтобы еще больше денег оставить для нужд своих жителей.
– Всегда вызывал острые дискуссии вопрос отмены депутатской неприкосновенности. Стоит ли принимать такое решение в нынешних условиях и нет ли опасности, что после принятия соответствующего закона начнутся массовые уголовные дела и аресты оппозиционных депутатов?
– Этот закон принимается не только для оппозиции. Нужно понимать, что любая власть в демократической стране рано или поздно оказывается в оппозиции, и этот закон будет действовать и в отношении их тоже. Мы сознательно идем на этот шаг, зная и памятуя, что этот закон может ударить когда-то и по нам. Лично я выступаю против этого законопроекта. У депутата, по моему мнению, должен быть иммунитет в силу специфики его работы. Работа политика так же опасна как, например, работа журналиста. Но решение фракцией принято, я подчинюсь партийной дисциплине и буду голосовать за этот законопроект.
– Есть ли смысл и необходимость в отмене неприкосновенности судей и президента, на чем настаивают оппоненты Партии регионов?
– В законопроекте как раз и заложено снижение иммунитета президента. После принятия закона его тоже можно будет привлечь к уголовной ответственности. Такого раньше не было. Против снижения иммунитета судей протестует Европа. А ведь львиная доля наших базовых законов проходят экспертизу на соответствие европейскому законодательству.
– В Европе много говорят о притеснении свободы слова и цензуре украинских СМИ. Вы согласны с такой оценкой?
– Цензура в Украине, безусловно, есть, но она не имеет таких огромных государственных масштабов. Система, когда государство контролировало абсолютно все, разрушена. Цензура имеет место в тех СМИ, где есть еще «дикие» отношения между собственником и редакцией. Часто собственник относится к СМИ не как к бизнесу, а как к политическому инструменту, с помощью которого он может влиять на общественное мнение. Как правило, это болезнь частных изданий. Что касается государственных СМИ, то здесь другая проблема – очень развито иждивенчество и нежелание отстаивать свою позицию, отличную от позиции учредителя: «Деньги из бюджета нам все равно выделят, главное – чтобы учредителю нравилась наша работа, а благосклонность читателя – это уже во вторую очередь». Если они выйдут в «свободное плавание», я уверена, процентов 75-80 этих изданий конкуренции с частным капиталом в сфере медиа не выдержат.
– Каким вы видите будущее украинских медиа?
– Не открою секрета, если скажу, что развитие отечественных медиа напрямую зависят от состояния рекламного рынка. Пока мы не решим экономические проблемы в государстве, говорить об истинной свободе СМИ рано. Свобода должна быть подкреплена прежде всего экономической независимостью. Поэтому будущее украинских СМИ напрямую зависит от общего состояния украинской экономики. За два года в экономике страны была достигнута стабильностью, сейчас украинский «локомотив» набирает обороты, значит, и наши медиа могут чувствовать себя увереннее.
– А что можете сказать о крымской журналистике?
– Я могу сказать, что крымский рынок медиа достаточно развит. В этом плане крымчанам повезло. Много хороших изданий, которые своевременно обеспечивают людей информацией.
– Как, на ваш взгляд, проходит избирательная кампания в автономии?
– Мне уже показали вал фальшивых газет, в том числе якобы от Партии регионов и якобы от наших кандидатов. Это не делает чести оппозиции. С таким подходом они явно проиграют. Не нужно делать из избирателей дураков, которые не разбираются в происходящем, и надеяться, что они примут за чистую монету всю эту клевету. Я твердо уверена, что украинский избиратель разберется, кто чего стоит и кто как умеет работать. У Партии регионов есть шикарное конкурентное преимущество – единая команда и большой кадровый потенциал. Мы выстраиваем эффективно работающую систему: кандидат-мажоритарщик (а затем и депутат) – областная парторганизация – городская парторганизация – районная парторганизация – сельская или поселковая парторганизация. На уровне центральных органов власти – ситуация со слаженностью работы такая же: Президент не ругается с Кабмином, Кабмин не скандалит с парламентом, а парламент не тормозит инициативы Президента.
– Чего ожидаете от нового созыва Верховной Рады? Можно надеяться, что в ней будет меньше скандалов, склок и потасовок?
– Ситуация в этом плане изменится, когда в парламенте будет больше женщин. Женщины не дерутся. К сожалению, в нынешней Верховной Раде женщины составляют всего лишь 8%, и пока в Украине на уровне каждой семьи не будет решен вопрос равного участия и женщин и мужчин в воспитании детей и ведении домашнего хозяйства, мы не можем гарантировать массовый приход женщин в политику. А будет ли в новой Раде больше женщин? Посмотрим, что будет у нас с мажоритаркой. Крым в этом плане образцово- показательный. В крымской десятке кандидатов Партии регионов – четыре женщины. Я переживают за них и очень хочу, чтобы они завоевали доверие людей, одержали победу и оправдали это доверие.
– Вы практически все время на работе – командировки, сессии, заседания в Комитете. Кто занимается вашими детьми?
– Бабушки и папа. Но этого все равно недостаточно. Сейчас сыну два года. Когда выдаются выходные, он с меня просто не слазит (улыбается). Я понимаю, что в это время он хочет заполучить от меня все, что я недодала ему за неделю.
– Никогда не думали бросить политику и полностью посвятить себя семье?
– Нет. Такого желания не возникало. Бывали сиюминутные мысли о том, как перестроить свою жизнь в пользу семьи, но чтобы совсем отказаться от работы – это точно буду не я.
– Знаю, что вы страстный меломан. Каким исполнителям и музыкальным направлениям отдаете предпочтение?
– Обожаю музыку группы Maroon 5 и в целом неформатную музыку, это Трейси Чэпмен, Танита Тикарам. Один из самых моих любимых исполнителей – Роберт Плант – экс-вокалист группы Led Zeppelin. Люблю больше старенькое, но есть и некоторые современные исполнители, которые мне очень нравятся, например британская певица Адель. В юности, конечно, как и многие, была без ума от Queen, Abba, The Doors, «Кино». Эти вещи действительно можно слушать вечно.
Беседовал Алексей Гончаров
Фото Светланы Борисовской