«редакция» проникла в закулисье Симферопольского аквариума: его сотрудники дегустируют его обитателей, ищут спонсоров и работают за идею
«Аквариум? А он что, еще жив?!», – удивились в редакции предложению пойти посмотреть, как там все устроено. Миниатюрный домишко по левую сторону от зооуголка и впрямь выглядит заброшенным, как кукольный дворец, оставленный повзрослевшей хозяйкой. Забавно, но при этом внутри живности примерно на сто тысяч гривен: редкие черепахи, рыбы, ящерицы. Покупают ее сотрудники с помощью спонсоров или за свой счет. А зарабатывают копейки. Симферопольский аквариум – средоточие парадоксов.
Мечта о белом крокодиле
Шаг через порог, и жарко, как в бане. Люда – блондинка средних лет с аккуратным макияжем моет полы.
– Ничего, проходите так, – отвечает она на наше «натопчем». Я по десять раз в день мою.
– А что, так много посетителей?
– Зимой бывает, что ни одного за день...
Люда тут кассир. Ну и так, помочь по мелочи. Начальником у нее Юра – специалист по уходу за аквариумными и террариумными животными. Разговорить Юру, пожалуй, не проще, чем его питомцев.
– Ну, вот это наш самый новый экземпляр, дорогая экзотическая черепаха. Ее цена – около тысячи долларов, и каждый год она еще на 500 долларов дорожает. Мы ее в Москве заказывали, у частных заводчиков, – проводит экскурсию Юра. Больше всего он любит черепах. Здесь живет около 10 видов черепах, 3-4 вида змей, земноводные и десятки рыб.
– А где берете на это деньги?
– Спонсоры помогают...
Внутри аквариум не изменился со времени моего последнего прихода, а приходила я сюда последний раз примерно 18 лет назад. Тот же линолеум, оббитый реечкой потолок, искусственные цветы и террариумы с замершими под лампочками рептилиями. На улице холод и ветер, а у них в личных апартаментах пустыня, болотце или островок с водоемом – кому что нравится.
О новом крокодиле Юра говорит с полуулыбкой: «маленький». Вечнозеленый 30-сантиметровый хищник замер на поверхности воды. Крокодил стоит около 5 тысяч гривен, живет 20 лет. Такого маленького взяли намеренно, потому что большого негде держать. Прежнего, переросшего размеры своего аквариума, пришлось отдать в аквариум Алушты. Александру Шабанову, директору Симферопольского детского оздоровительно-экологического центра (Детского парка) крокодил тоже очень нравится.
– Потому что его редко встретишь, – мотивирует свои симпатии директор. – Только в аквариуме. Я сюда ходил еще в детстве, аквариум и зоопарк всегда любил. В планах городского головы – расширить это помещение и может даже надстроить. Но предприятие не прибыльное...
– А вы бы сделали рекламу, поставили хоть «спотыкач», – предлагаем
– Не задумывался над этим. Честно говоря, столько работы, столько задач, что руки еще не доходили! Я в первую очередь занялся центральной аллеей: все спотыкались о старую плитку, я сам смотрел под ноги, чтобы не упасть
Синайская агама – любимица Люды. Небольшая яркая пустынная ящерка. Говорят – умеет бегать на двух на ногах. Когда подходим ближе к стеклу, шарахается.
– А не привыкли они у вас к посетителям, – подмечает наш фотограф
– И правда, – соглашается Юра. – Но на Новый Год наплыв был, год змеи же...
Наблюдая за греющимися под лампами ящерицами тоже хочется замереть.
– Бывает такое, что за каким-то животным стоите, наблюдаете?
– Конечно, наблюдаем, как иначе понять, как они себя чувствуют.
– Нет, просто чтобы созерцать. Чтобы нервы успокаивало.
– Я и так спокойный человек, – пожимает плечами Юрий.
Для полного счастья спокойному человеку не хватает только белого крокодила – тварь очень редкая, дорогая и в Украину может попасть только контрабандой.
Пиранья безвкусная
Люда и Юра работают здесь «очень давно»: Юра 15 лет, Люда – 7.
– До этого мой отец здесь работал, а теперь меня сюда устроил, – говорит Юра.
– То есть вы тут с детства! – восхищаюсь преемственности поколений. – А что вам тут в детстве больше всего нравилось?
– В детстве мне с пацанами во дворе гулять нравилось. Но надо было отцу помогать.
Специального образования у Юры нет, всему научил отец. Вот он профессиональный зоолог. А Юра – переводчик с английского и немецкого.
– Пришлось работать здесь. Такие обстоятельства были, – Юре не нравится, что я выспрашиваю. – В общем, надо было заменить отца.
– Но вы бы хотели, чтобы ваши дети здесь тоже работали?
– Я бы не хотел. Тут денег нормально не заработаешь. Выживаем.
Люду сюда тоже «жизнь привела». Но эту работу на место кассира в супермаркете она бы не променяла.
Рабочее место «рыбоводов» – один стул на двоих в закутке. На полке-этажерке крохотный телевизор, книги про рыб и черепах, микроскоп, сувениры и искусственная елочка.
– Интересно, с какими чувствами вы едите рыбу, если тут обедаете?
– О, это у меня любимое блюдо. Я без рыбы не могу, – восклицает Люда.
– А не было желания кого-нибудь из этих попробовать. Фугу например хотели бы?
– Нет, мы пиранью пробовали. Запекали. И черепаший суп.
– Вот из этих!?
– Было дело, давно уже, – пожимает плечами кассир. – Пиранья безвкусная и костлявая. А вот черепаха ничего. На курятину похожа.
«Покушения»
Пиранья живет одна. Маленькая, с маленькими злобными глазками и маленькими острыми зубками.
– Вас кусала?
– Покушение при попытке к бегству? – посмеивается Юра. – Только сегодня укусила за палец. Я у нее убирал. Чувствительно так.
Пиранью кормят мясом, рыбой, субпродуктами.
– А чего она одна?
– Пираньи больше полугода не могут жить семьей. Убивать друг друга начинают.
Нас проводят туда, где «ни один корреспондент еще не был» – за «витрину», в рабочее помещение. Отсюда аквариумы видятся не экранами, на которых показывают водный мир, а самим водным миром, где все бурлит, брызгается, а на поверхности мелькают красные, золотые, черные и коралловые плавники. Ощущение, будто подглядываешь за чьей-то личной жизнью.
Воду в аквариумах меняют два раза в неделю. Специальным шлангом высасывают грязную и из бочки с отстоянной водой наливают новую. Стены один раз в полгода чистят изнутри и постоянно снаружи – вытирают отпечатки детских пальчиков. Если питомец умирает, его не сливают в унитаз, а списывают и зарывают в специальной выгребной яме, предварительно вскрыв, определив причину смерти и указав ее в акте.
– Что у этого с мордой? – у черной, как бы велюровой рыбы нос расквашен, будто она занималась боксом
– Недавно к нам привезли, она была в шоке и об камни себе разбила нос, – поясняет Юра. – Это акулий сом, он же пангасиус. Не такой, как на рынке в рыбном отделе, хотя родственник. Человек пришел, сказал, что дома уже не может аквариум содержать и предложил его нам. О, а здесь аккуратнее, это очень агрессивная черепаха, одна из самых хищных в мире – каймановая.
– Она тоже вас кусала?
– Нет, если бы она меня укусила, у меня бы на теле чего-то не хватало.
У следующего агрессивного обитателя – кубинского удава, аквариум закрыт сеткой, в которую вмонтировано кулинарное сито – для лампочки-обогревателя. Змей не движется.
– Он спит?
– Нет, он не спит. Он просто так проводит время.
– А черепахи почему такие медлительные?
– Когда захотят, они очень быстро ползают.
– Почему же тогда мы этого не видим?
– Им некуда спешить, наверное...
Странная вдова амадина
– Юра, не интересно вам было бы для сравнения поработать с тиграми, леопардами? – спрашиваю, когда выходим в зал.
– Честно говоря, не горю желанием. Я лучше с черепашками поработаю.
– Сколько, кстати, стоит всю эту братию прокормить?
– Ну, в месяц примерно гривен 500: на сухой корм, мясо, рыбу, фрукты, тараканов, хомяков.
– Это хоть окупается?
– Зимой не всегда.
Живой корм – два симпатичных джунгарских хомячка (была дюжина, но остальные уже сходили к кому-то на обед, змеи зимой раз в месяц едят, а летом раз в неделю) ведут себя как зэки во время бунта в голливудских боевиках: кидаются на прутья, обхватывают их лапками и отчаянно трясут, пытаясь выбраться на волю. Один от стараний даже свалился в поилку. Отряхнулся и снова на прутья.
– Вам их не жалко?
– Ой, жалко, – Люда даже отворачивается. – Ими Юра кормит.
– А Юре не жалко?
– Я в детстве даже плакал, когда видел. Мне папа объяснял – иначе змейка от голода умрет и детям не на что будет смотреть. А сейчас ничего, пинцетиком берешь за хвостик и туда.
– Попугайчик у вас тоже для корма? – содрогаюсь, увидев одинокую птичку в большой клетке.
– Нет. Это амадина. Она осталась одна. Самец чего-то не выжил, наверное из-за влажности, – говорит Люда.
– И она не впала в депрессию? Амадины ведь неразлучники.
– Мне кажется, она еще оживленнее стала. Чирикать начала. Кстати, вы не замечали, что у морских коньков на нашем здании морды лошадиные? К нам как-то давно старичок заходил, рассказывал – это он их такими сделал. По замыслу архитектора (Ефима Крикуна, он строил и Детский и Гагаринский парки. – Авт.) здание надо было украсить морскими коньками, а он им сделал головы коней. Потому что лошадей очень любил.
Валентина Воробьева
Фото Светланы Борисовской
На фото: Симферопольский аквариум, 26 марта. «Закулисье» аквариума, флегматичный кубинский удав на самом деле очень опасен, поэтому даже к решетке на крыше лучше не прикасаться – укусит.