Законная владелица одного из паев на самозахвате под Молодежным рассказала «Газете», как боролась за свою землю
Ситуация вокруг сноса самозахвата в районе поселка Молодежное под Симферополем из акта свершившегося правосудия, коим она по закону и является, превратилась в скандал. Попытку забрать свое из-за того, что в нее оказалась вовлечена пророссийская политическая сила, в момент оценили как ксенофобскую выходку. Хотя владельцы занятых крымскими татарами паев против самих татар ничего не имеют. Они считают себя заложниками ситуации и очень переживают, что их теперь выставляют виноватыми в разгоревшемся межнациональном конфликте.
Пенсионерка Людмила Владимировна Заиченко проработала в совхозе «Пригородный» больше двадцати лет. Совхоз выращивал виноград, персики, яблоки, груши, в Комсомольском, Богдановке, Молодежном были его сады. А Людмила Владимировна заведовала детским садом, куда работники совхоза отдавали свою ребятню.
Когда совхоз прекратил свое существование, его земли в порядке, определенном законом, в 2000 году распаевали и через жеребьевку раздали бывшим работникам. Людмилу Владимировну двенадцать ее сослуживиц попросили тянуть лот – выпала та самая земля на месте персикового сада под поселком Молодежное, 25 гектаров. Ей достался плодородный участок в один гектар, товаркам – другие паи, размер их зависел от плодородности почвы. Пенсионерки получили сертификаты, в 2004 году их заменили на госакты. Землю (она имеет сельхозназначение и никакое строительство там не разрешается) сразу сдали в аренду директору ООО «Пригородное». За это он платил продуктами или деньгами (около 200 гривен) до января 2006, а потом вдруг разорвал договор аренды в одностороннем порядке.
– Мне девочки (младшей 60, но я их так называю), через два месяца говорят: пойдем хоть посмотрим, как там наша земля. Пришли – а там палатка. А в палатке лица крымскотатарской национальности. Мы к ним подходить сами забоялись, вызвали милицию и с ней пошли. Составили акт, административное взыскание – ну и все. Мы стали писать во все инстанции, чтобы эту палатку убрать. Татары в ответ стали писать, что мы не обрабатываем землю и у нас ее надо отобрать. А как ее, скажите, обрабатывать, если они на ней домики строят?! Мы написали в Рескомзем, что не можем ее обрабатывать, что у нас был арендатор и мы нового теперь хотим найти. Среди пайщиков только Энвер хотел грибы выращивать, а так все пожилые.
Еще до того, как закрутилась гигантская бумажная карусель бюрократии, законные хозяева паев пытались решить все с захватчиками мирным путем. Приходили, упрашивали. Те отвечали: «Давайте мы вам дадим по три участка. Мы тут же и барана зарежем, сделаем казан плова, давайте!»
– То есть они у нас гектар заберут и дадут тридцать соток, – возмущается Людмила.
Хозяева делиться своей землей отказались и пошли в суд. В первой инстанции дело проиграли, апелляция в мае 2007 года признала право собственности на землю за истицами и
обязала их снести незаконные постройки и рекультивировать землю, чтобы затем использовать ее по назначению.
– Мы обрадовались, пошли туда. Они нас погнали, и мы начали опять писать, – с трудом сдерживает нервный смех наша визави. – В райгосадминистрацию, прокуратуру, милицию, в правительство. Отовсюду ответы: решение суда – что вы должны снести, вот и сносите. Мы в ОГИС: ребята, вы понимаете, что нас туда не пускают?! Как мы, 12 старух, будем дома сносить?
Два года назад 16 сентября владельцы паев вместе с милицией и казаками пришли на свою землю в очередной раз просить захватчиков ее покинуть.
– Они как начали в нас палками кидаться, материться. Женщины ругались. Милиционеры просили нас: не доводите до конфликта. Я милиционерам говорю: что же вы их не задерживаете? Он мне сказал: не учите меня работать. Попросил нас уйти, сказал, что обязательно будет возбуждено уголовное дело за самозахват. Мы ушли и снова стали ждать. Через полгода опять стали писать и опять ответы: сносите все сами.
За перепиской прошел еще год.
– Мне говорили: «Это вопрос политический». Мы, 12 бабушек, крепим мир во всем мире! А тут мои девочки говорят: мы слышали про одного депутата, он помог в Мирновском сельсовете людям получить законные паи, давай к нему. Они пошли. Я его увидела в первый раз, когда мы ночью на самозахват пришли.
– Как все на поле происходило? – спрашиваем мы. – И почему все-таки это происходило ночью, ведь вы, по сути вступали в свои законные права...
– Я была против, что ночью, мы воры, что ли? Нам объяснили: иначе получится, как два года назад. Я две ночи не спала, зять вез на машине, я ему говорила: ради Бога, даже туда не суйся. У вас трое детей. Мы боялись, что в каждом домике сидит по татарину. Но обошлось. Только в одном домике был человек, а домик был заперт снаружи. Наши сорвали замок, вошли туда – он спал. Этот домик ломать не стали, человека ночью на улицу как выгнать? Но я вот что думаю: его там закрыли из расчета, что будут дом сносить, его завалит и будет тогда уже с нас спрос.
– А правда, что дома сносили подвыпившие молодчики подозрительной наружности? – спешим мы тут же проверить распространившийся слух.
– Да нет, даже запаха не было. Это казаки были, не знаю какого казачества, человек семьдесят. Их инструктировали при нас, говорили на провокации не отвечать, физическую силу не применять. Сейчас выясняют только, кому это выгодно, чей пиар, кто разрешил? Про нас забыли. Что мы страдали семь лет, что восторжествовала справедливость – вообще никто не говорит. Нас как-будто нет. Мы отработали по 30-40 лет, у нас отняли землю, а татары теперь жертвы. Собирают подписи, чтобы наказали виновных. В чем же наша вина, мы не сказали им даже ни слова!
– Но, с другой стороны, татары ведь тоже стали заложниками ситуации, они из депортации вернулись, им обещали землю и не дают. Разве не так?
– Да им давали землю, в районе Мирного. Они не согласились, сказали: пусть эти туда уходят.
– У вас, кстати, друзья среди крымских татар есть?
– Есть подруга Гуля. Но, знаете, я когда пришла с самозахвата, она мне позвонила, и я поначалу не смогла с ней говорить. Так накатило! Стала молиться. Это ведь не весь народ такой, не все на пожилых людей орут и матерятся.
Когда я еще работала, общалась с крымскими татарами и детей их жалела: они очень бедно тогда жили. Девочки мои даже говорили: Владимировна, а ты сама-то не татарка? Я русская, говорю, но представьте: вы живете и вас выгнали, каково? Я когда в Ташкент прилетала, у меня там спрашивали: ну как у вас там в Крыму татарский вопрос? Я сказала: мою землю заняли крымские татары, а я с подругой-татаркой приехала в гости к ее сестре.
– Как ваши друзья из крымских татар к случившемуся с вами относятся?
– Однозначно относятся. Не все татары самозахватами занимаются. Есть кучка людей, которые сделали бизнес и свои политические амбиции удовлетворяют. Если бы их предводители думали о своем народе, они бы все по уму делали. А так будто нарочно настраивают славян против своего народа.
Пайщикам теперь предстоит перепахать свои земли и найти на них нового арендатора. Арендаторы, правда, в очередь после скандала не становятся, но других вариантов нет: делать там дачные участки, учитывая что поле не охраняется, бессмысленно. Так что пайщики решили пока выждать 10 дней (осталось пять), вернуться на место и вывезти ракушечник, оставшийся от разваленных домиков. Если те, кто его там оставил, до тех пор не заберут. Хотя он по закону, и это написано в решении суда, тоже принадлежат пайщикам.
– Мы могли его себе оставить, продать и хоть какую-то часть расходов покрыть, мы больше восьми тысяч долларов потратили на тяжбы и суды. – говорит Людмила. – Но нам чужого не надо.
Тем временем
Меджлис уверен: земельные паи в Молодежном – спорная территория
Вчера депутат Верховного Совета Крыма, первый зам. председателя меджлиса Рефат Чубаров провел в крымской столице пресс-конференцию, посвященную событиям на «поляне протеста». Она свелась к развешиванию ярлыков: снос самостроев – «погром», участники сноса – «бандиты» и «молодчики», а все произошедшее – «грубейшее нарушение законодательства».
По мнению Чубарова, «мы в Украине приоткрыли ящик Пандоры, когда пригласили людей выполнять решение суда на их собственное усмотрение в приемлемой для них форме». На уточняющий вопрос корреспондента «Газеты» – как поступить владельцам участков, если решением суда ИХ ОБЯЗЫВАЮТ снести или перенести самострои – конкретного ответа, увы, не последовало:
– Все написано в законодательстве Украины, и если есть какие-то моменты, когда конкретный чиновник, будь то суда или администрации, не исполняет законодательство, то общественные и политические организации имеют очень много разрешенных законом механизмов, чтобы заставить исполнять предусмотренные обязательства. Я бы только похлопал в ладоши, если бы «Русское единство» устроило некий митинг перед судебной администрацией в пользу этих людей, если считают, что они правы.
По мнению Чубарова, территория самозахвата – спорная. И это несмотря на госакты, решения судов. Чубаров заявил, что намерен обратиться в прокуратуру автономии за оценкой произошедшего. А еще он намекнул журналистам, что к нему якобы приходят представители крымскотатарской молодежи и предлагают в ответ таким же методом освобождать дома своих предков. Правда, тут же добавил, мол, меджлис ситуацию сдерживает...
На фото: на участке пайщицы Людмилы Заиченко в ночь на 1 декабря снесли семь домиков самозахватчиков. Этого дня она ждала шесть лет.
София Коломейцева
Сергей Соколов
Фото Светланы Борисовской