В заголовке – строка из поэмы нашего земляка, выдающегося русского поэта Ильи Сельвинского: «Страна велит нам почести воздать великим мертвецам Аджимушкая». Это – ноябрь 1943 года, тогда минул первый год после завершения обороны каменоломен по Керчью. А нынешней осенью – круглая дата – ровно семьдесят лет назад закончилась трагическая эпопея Аджимушкая. 7 0 лет – это немало даже для истории: за это время выросло несколько новых поколений, а очевидцев, живых участников Великой Отечественной остается все меньше и меньше. Можно ли понять, что чувствовали и как выживали в каменном мешке, без еды и воды сотни керчан с детьми, красноармейцы? Корреспондент «Газеты» попыталась представить, что чувствовали защитники и затворники каменоломен.
– У нас только что побывала группа из Казахстана – обрыдались, – говорит экскурсовод Валентина Климчук.
И действительно, когда тебя окутывает сумрак и сырость подземелья, когда сознаешь, что над головой нависла каменная глыба, охватывает ужас. Ты понимаешь, что это просто экскурсия и через час мы все снова увидим солнце, но от все равно от ужаса спрятаться некуда. У тех, кто оставался здесь в живых семьдесят лет назад, такой надежды, наверное, уже не было. Здесь же, рядом, они хоронили своих мертвецов, в том числе детей.
Жаль, что автор этих строк, как и многие другие крымчане, не побывала в Аджимушкае школьницей (всего за годы существования музея сюда спускались четыре миллиона человек). 440 метров экскурсионного маршрута с лихвой заменяют многие страницы учебника. Курсанты военных училищ, бойцы и командиры 276-го стрелкового полка НКВД, 95-го пограничного полка, других подразделений, сотни мирных граждан... Ради чего они жили здесь 170 суток начиная с середины мая 1942 года?
Да, кто-то умудрялся вести дневник, но и стены катакомб испещрены надписями: «Смерть, но не плен! Да здравствует Красная Армия! Выстоим, товарищи! Лучше смерть, чем плен…» Их показывает уже другой экскурсовод, Вероника Новацкая – молодая женщина в военной куртке, с фонарем. У одной из братских могил она выключает свет и просит минуту тишины. Мороз по коже, и только неровное дыхание людей…
Из дневника младшего лейтенанта А. И. Трофименко: «24 мая. Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум… Быстро схватился, но было уже поздно. Человечество всего земного шара, люди всяких национальностей! Видели ли вы такую зверскую расправу, какой владеют германские фашисты. Нет… Я заявляю ответственно: история нигде не рассказывает нам об этих извергах. Они дошли до крайности! Они начали давить людей газами! Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на груди рубахами, кровь лилась изо рта».
В последний день обороны
Фашисты прорвались в каменоломни 28 октября 1942 года, их там встретили всего 48 человек. Был бой, часть защитников погибла, другие попали в плен. Сколько же действительно было людей – военных, мирных жителей, детей – под землей, никто не знает. Эта цифра варьируется от 10 до 15 тысяч человек (встречается и 30 тысяч). Как вмещали столько людей извилистые аджимушкайские штольни? Сейчас изучено девять километров подземных троп, предположительно еще шесть километров ждут своего часа и пытливого исследователя.
Под землей чувства обостряются. Слезы вызывает даже ржавая каска для сбора воды – она неутомимо капает с потолка, отмеряя время. А вот игрушки, они попали в это подземелье вместе со своими хозяевами, керченскими детьми. И снова сжимается сердце – это детское кладбище. Поначалу, когда майская Керченская операция советских войск 1942 года провалилась и немцы снова захватили город, в каменоломнях вместе с военными спрятались жители поселка Аджимушкай. Позже почти все они поднялись на поверхность, остались лишь семьи партизан, действовавших в конце 41-го, когда Керчь в первый раз была взята фашистами… «На этом памятном месте никто не похоронен, – говорит Валентина Климчук, – когда оборудовали музей, здесь нашли два деревянных ящичка с останками детей годовалого и трехлетнего возраста. Их потом перезахоронили, скорее всего, в братской могиле, здесь же, под землей».
Будни героического Аджимушкая детально описаны историками: здесь работали кухня, госпиталь, похоронная команда... До осени 42-го продолжалось вооруженное сопротивление, проводились боевые вылазки. Но архив подземного гарнизона до сих пор не найден, и это остается одной из главных загадок Аджимушкая. Он помог бы установить имена аджимушкайцев, сейчас известно всего около двух тысяч. Возможно, он потерян навсегда или специально сожжен перед окончанием обороны. Однако археологи не сдаются и продолжают его поиски.
А что сегодня? Деньги?
Военные тайны влекут к керченским каменоломням, рождают фантазии о кладах, создают нездоровый ажиотаж. Например, в Интернете размещено объявление об «эксклюзивных экскурсиях» по «дикой» части каменоломен. За группу до пяти человек просят 1000 гривен. Есть еще какие-то «особые условия», которые оговариваются при заявке.
Набираем номер: «Да, пожалуйста. Детский билет – 25 грн., взрослый – 50» – «А эксклюзивные?» – «Нет, сейчас не водим».
От таких экскурсий отказались неспроста. В прошлом году сменилось руководство Аджимушкайского мемориала, появились новшества. Недавно на территории мемориала открыли выставку оружия, собранную керченскими коллекционерами. Наганы, пистолеты, винтовки разных лет и производителей, есть пулемет и пушка. Экспонаты здесь в свободном доступе, можно и сфотографироваться с ними. Для создания атмосферы военных лет включают патефон. Ожидая пафосного ответа, спрашиваю у хозяина военных раритетов: «Зачем вам эта выставка?» – «Как зачем? Деньги!»
Свидетельства
Как добывали воду
Защитник Аджимушкая Николай Немцов: «Для этого в ракушечнике делалось маленькое отверстие, на рот накладывался кусочек марли, и начиналось сосание, маленькие капли воды попадали в рот. За одним приемом глотаешь воду, за другим — выливаешь (изо рта. – Ред.) во флягу. Но чем дальше, тем ограниченность во времени и страшная жажда заставила отказаться от марли, отчего почти у всех бойцов подбородок, губы, нос и лоб были порезаны об ракушечник. По порезам мы безошибочно определяли своих».
Что ели
Уже в самом начале обороны были установлены нормы потребления продуктов: на человека выдавали хлеба – 200 г, жира – 10 г, концентратов – 15 г, сахара – 100 г. Мяса нескольких лошадей хватило ненадолго. Участник аджимушкайских событий Пирогов А. И. вспоминает: «Пришлось уменьшить наполовину и без того скудный паек. Единственным продуктом, норма которого не уменьшалась, был сахар. Выпечку хлеба прекратили, мука кончилась. Мизерные остатки галет, сухарей и концентратов строго распределялись между ранеными и ослабевшими женщинами. К середине июня продовольствие оказалось исчерпанным. Сахар и табак стали единственным продовольствием» (с сайта ui.ua).
Как-то неприлично
Борьба за кресло…
В Керчи и археологической среде, связанной с раскопками в каменоломнях, до сих пор очень болезненно переживают недавние кадровые изменения. Обе стороны конфликта – бывший директор мемориала Владимир Симонов и нынешний директор КИКЗ Татьяна Умрихина – обвиняют друг друга в непрофессионализме и материальном интересе.
На фото: на детском кладбище в Аджимушкайских каменоломнях посетители музея оставляют игрушки, конфеты и частичку своей души.
Алена Попова
Фото автора